мертвая zона

СТИВЕН КИНГ И
АЛЬФРЕД ХИЧКОК

       Если "литературным отцом" Кинга я считаю Стокера, то его "предок по кинематографической линии" - безусловно Альфред Хичкок. Например название первого опубликованного произведения Кинга - рассказа The Glass Floor (1967) - "Стеклянный пол" отсылает к известному эпизоду немого фильма The Lodger (1926) - "Жилец", произведения, в котором Хичкок нашел свой собственный стиль. Особенно плодотворной оказалась любовь писателя к знаменитому фильму Хичкока The Birds (1963) - "Птицы"

        Легче всего заметить влияние фильма на роман Кинга The Dark Half (1989) - "Teмная половина", здесь даже не аллюзия, а прямое заимствование, начиная от нарастания: воробьи упоминаются все чаще и чаще, появляются во все больших и больших количествах, хотя до поры не предпринимают никаких действий; кончая кульминацией, в которой воробьи атакуют нонатуса Джорджа Старка и буквально разрывают его на куски (четыре года спустя Дин Кунц в своем романе Twilight Eyes (1993) - "Видение" окажется уже не вторичным, а третичным, откровенно украв сцену атаки чаек из "Птиц" и кульминационную сцену из "Темной половины"). Гораздо интереснее то, как "Птицы" отразились в других произведениях Кинга и, прежде всего, в таких удачных, как повесть The Mist (1980) - "Туман" и рассказ Trucks - "Грузовики", сюжеты которых построены даже не на всем фильме, а на одном единственном эпизоде: сцене в кафе, в котором группа персонaжей укрывается от птиц.
        И в данным эпизоде фильма Хичкока и в обоих произведениях Кинга акцент делается не на чистый, легко удающийся обоим horror-аттракцион, а на человеческие взаимоотношения. Это своеобразный психологический и социологический эксперимент: поведение изолированной группы "наугад" подобранной из незнакомых и малознакомых людей и поставленной в экстремальные обстоятельства: противопоставляются "кабинная лихорадка" и сплочение перед лицом опасности, "открытые глаза" и "голова спрятанная в песок", надежда на собственные силы и на помощь извне, активность и пассивность, оптимизм и отчаяние; диагноз авторов неутешителен: опасность исходит не только извне, но и изнутри - из самой группы, современные американцы практически не способны объединиться перед лицом опасности. В "Птицах" начинавшийся относительно спокойно спор едва не переходит в драку. Герои "Грузовиков" так и не смогли прийти к единомыслию, раскол в "Тумане" приводит к кровопролитию, в The Regulators (1996) - "Регуляторах" конфликты внутри групп повторяются вновь и вновь, так же унося человеческие жизни.Такую сюжетную модель, когда герои укрываются в замкнутом пространстве, а угроза приходит извне (что призвано затронуть агорафобические "струны" читателя) я, для простоты, назову "ОСАДА". Под это определение попадают так же Cujo (1981) - "Куджо" (др. пер. "Бешенство") , "Регуляторы", The Raft (as Float 1968) -"Плот", Rage (1977) - "Ярость".
        Что же касается "Тумана" и "Грузовиков", то они совпадают с "Птицами" вплоть до деталей, например, во всех трех произведениях единственной связью с миром является радио, к которому герои прислушиваются так тревожно как если бы слушали военные сводки. Именно сквозь радиопомехи к герою "Тумана" пробивается зыбкое, еле слышное слово "Надежда", заключительное слово повести. Еще более важная деталь - окно во всю стену, своеобразный экран, хрупкая грань между героями и смертельной угрозой, разумом и безумием, порядком и хаосом. В "Птицах" это витрина городского кафе, в "Грузовиках" - придорожной забегаловки, а в "Тумане" - супермаркета. Витрина в "Птицах" остается невредимой, в "Тумане" по ней пробегает зловещая трещина, символизирующая раскол группы и трещину в привычном мировоззрении, в "Грузовиках" стекло разлетается вдребеги. Это важно, если сравнить финалы произведений. Открытый, несколько невнятный, финал "Птиц" все же скорее оптимистичен, чем пессиместичен, открытый финал "Тумана" кончается словом "Надежда", которое почти беззвучно и может оказаться вообще обманом слуха (вряд ли можно считать совпадением то, что и "Птицы" и "Туман" заканчиваются в автомобиле), открытый финал "Грузовиков" проникнут самым черным пессимизмом.
        Некоторые характеры из этих произведний Кинга тоже ведут свою родословную от героев Хичкока. Эпизодический пьяница из "Птиц", наизусть цитирующий Апокалипсис, явный прообраз миссис Кармоди в "Тумане", но если герой Хичкока - чисто комический, которого сам Хичкок характеризовал "будто вышедшим из пьес О`Кейси" (Трюффо Франсуа. Кинематограф по Хичкоку. М.: библиотека "Киноведческих записок", 1996. с 171), персонаж, помогающий зрителю "расслабиться", то героиня Кинга - шизофреничка, одержимая парафренным бредом, требующая человеческого жертвоприношения, но, тем не менее вербующая себе все новых и новых сторонников, персонаж уже не эпизодический, а один из центральных, образ уже не смешной, а страшный. Связь (я бы даже сказал наследственность) двух этих героев настолько очевидна, что становится ясно - к хичкоковскому "пророку" восходят корнями и другие религиозные параноики Кинга, такие как Маргарет Уайт из романа Carrie (1974) - "Кэрри", Вера Смит и Генриетта Додд из романа The dead zone (1979) - "Мертвая зона", Эдвард Дипно из романа Insomnia (1994) - "Бессонница", мистер Хобарт из "Регуляторов.
        Еще один яркий комический персонаж исследуемого эпизода "Птиц" - Женщина-орнитолог, утверждающая что "такого не может быть потому что не может быть никогда", о которой Хичкок сказал: "Старушка если не реакционерка, так уж наверняка консерваторша" (там же. с 166), трансформируется в куда более значительного персонажа Берта Нортона из "Тумана". Нортон так и не "прозрел", убеждая себя, будто установившаяся в городе "неземная" экологическая система в которой homo sapiens -у уже нет места - не более чем чей-то неостроумный розыгрыш. Это тоже не комический, а драматический, явно несимпатичный Кингу персонаж, потому, что не только погибает сам, но и оказывается виновником гибели доверившихся ему людей. Такие как Нортон становятся "кочующим" характером у Кинга - олицетворением слепоты "схоласта ХХ-го века" - обывателя, отрицающего очевидное во имя с данного момента устаревших знаний.
        Вопрос, вернее отказ от однозначного ответа на вопрос о природе зла объединяет обоих авторов. Если в "Тумане" на вопрос "почему" еще дается пусть условный, но ответ, то "Грузовики" унаследовали у "Птиц" беспричинность, необьяснимость, абсурдность описываемых событий. Дело в том, что к нашему веку и в литературе и в жизни образовался избыток источников зла: Космос, неизвестно кем населенный; Наука, создавшая Бомбу; Прогресс, убивающий экологию; Церковь, пугающая Сатаной и пророчащая Страшный Суд; Фрейд, венчающий Эрос с Танатосом; сам идол века - Человеческий Мозг, толкающий на преступления таких как Чарльз Уайтмен, Джеффри Дамер и Чарльз Мэнсон, - все они в равной степени способны породить монстров. Разнообразие версий наводило на мысль о том, что все они одинаково далеки от истины. Хотя Кинг отдает должное и космическому (Tommiknockers (1987) - "Томминокеры", I Аm the Doorway (1971) - "Я - Дверь"), и экологическому ("Туман"), и христианскому (Needful Things:The Last Castle Rock story (1991) - "Необходимые вещи: Последняя, наиболее полная история Кастл Рока"), и психиатрическому ( феномены Уайтмена в Cain Rose Up (1968) - "Возвратившийся Каин" и Потрошителя в The dead zone (1979) - "Мертвая зона" и Strawberry Spring (1975) - "Земляничная весна") аспектам, соединяет экологическую и библейскую эсхатологию (The Stand 1978 (1990) - "Противостояние"), основную свою тему он подчерпнул из "Птиц" - зло не имеющее ни имени ни причин, не являющееся ни Дьяволом, ни Антихристом, ни внепланеным разумом, ни порождением Н.Т.Р. "С 1945 года самую страшную угрозу для человечества представляла собой атомная бомба; мысль о том, что конец миру может принести стая птиц, обескураживает", - говорит Хичкок (там же. с 166). Авторы и не надеются найти ответ на вопрос почему "мирные" птицы и автомобили-носферату начали убивать людей. Существует разве что некий туманный комплекс вины человека перед братьями меньшими - птицами и собственными порождениями - автомобилями; возможно, если согласиться с советским исследователем Николаем Пальцевым, "Грузовики" - метафора фетишизма: подразумевается, что в обществе потребления люди уже порабощены вещами (Кинг Стивен. Мертвая зона. М: "Молодая гвардия", 1987. с 427). Или наоборот: бунт птиц и бунт автомобилей - своего рода социалистическая революция - в "Грузовиках" эксплуататоры меняются местами с эксплуатируемыми (недаром бульдозеры, автобусы, фургоны, трейлеры - "трудящиеся" машины агессивны не только к людям, но и к легковушкам - своим "превилигированным" собратьям); что же касается птиц, то в одном из интервью Хичкок со свойственным ему юмором заявил: "мы представляли себе птичьего лидера - воробья, который водрузившись на помост, обращается к своим собратьям: "Птицы всех стран, соединяйтесь! Вам нечего терять кроме своих перьев". (там же. с 171)
        Интересна своеобразная полемика, диалог возникающий между авторами экранизаций. Новелла Дафны дю Морье "Птицы", легшая в основу хичкоковского фильма содержала рациональное объяснение событий: птиц охватила эпидемия некого заболевания похожего на бешенство. Хичкок же в своей экранизации отказался от каких-либо объяснений, сочтя это неинтересным. Кинг как-бы идет обратным путем: в его рассказе "Грузовики" вопрос о причине "бешенства" автомобилей задан, но остается без ответа, в экранизации же - фильме Maximum Overdrive 1986 - "Максимальная перегрузка", в котором Кинг выступил в качестве сценариста и режиссера, событиям дается подчеркнуто идиотское (в силу своей архаичности) объяснение - Земля попала под хвост кометы Галлея, что и вызвало столь неожиданный эффект.

        "Птицы" оказали влияние и на другие произведения Кинга, который позаимствовал у Хичкока такой редкий в массовой литературе и эффектный прием как экспозиция имитирующая другой жанр: Первая часть "Птиц" загримирована под голливудскую комедию тридцатых годов, псевдозавязка "Психоза" (Рsyho 1960) - история о краже денег; в свою очередь, начало романа Salems lot (1975) - "Салемс Лот" Кинга ничем не отличается от мелодрамы, "Рок-н-ролл никогда не умрет" от роуд-стори, а Roadwork (1981) - Дорожные работы - от производственного романа в духе Артура Хейли. Из этого приема вырастает целая сюжетная модель, которую я назову "Пряничный город" по аналогии с Пряничным домиком - истории посвящены "маленьким странным городкам", как характеризовал их Кинг в послесловии к "Ночным кошмарам " (Кинг Стивен. Ночные кошмары и фантастические видения. М.: "Мир", 1998. с 772). На первый взгляд эти города не кажутся странными: перед нами лубочно-элементарный мир "среднеамериканской провинции", пейзаж безмятежный и даже скучный, круг, в котором ничего не может произойти:

"Это был идеальный городок, расположенный в маленьккой неглубокой долине. Мэри обратила внимание на то, что он поразительно походит на картины Нормана Рокуэлла и на эстампы маленьких городов сделанные Карриером и Айвзом. Было что-то слишком уж точно сбалансированное между колокольнями церквей - одна в северной части городской общины и другая в южной... Городские дома выглядели невероятно аккуратными и уютными, напоминалли дома, которые появлялись на рекламных разворотах в журналах довоенных времен, таких, как "Сатердей ивнинг пост" и "Американ меркьюри". (там же с 337)

Или, например, завязка романа "Салемс Лот" (в русских переводах:" Салимов удел," Жребий") загримирована под непритязательную мелодраму: на пути влюбленых стоят разница в возрасте, "предосудительная" профессия героя - он писатель, и, как следствие, недовольство родителей девушки, - нет ничего, что бы настраивало на дальнейшее "готическое" развитие сюжета. Тем эффектнее выглядит сюжетный поворот от "нормы" в область страшного и иррационального, когда обыватель (как в "Птицах" всегда - приезжий, чье появление служит вступлением и завязкой) вынужден пройти весь путь от смутного предчувствия и легкого удивления до панического ужаса и предсмертного отчаяния. Кинг сам указывает на сходство рассказа "Рок-н-ролл никогда не умрет" со сказкой "Ганс и Гретель" и хроникой Рэя Брэдбери "Третья экспедиция" в которой "...марсиане так умело замаскировали бойню, что она выглядела подобно мечте любого землянина о его родном городе" ( там же с. 338). Сходство этих рассказов подчеркивается тем, что и Рок-н-ролл-рай Кинга и Марс Бредбери населены домовиками. По аналогичной схеме построен и рассказ Клиффорда Саймака "Ловушка для простаков". Так, в "Птицах" Хичкока городок (реальный) Бодега Бей встречает героиню вполне миролюбиво и единичное нападение чайки воспринимается ею и окружающими как досадное, но незначительное и даже забавное исключение; мотель в "Психозе" так же не вызывает неприятных предчувствий и воспринимается как идеальное убежище для беглянки, а его хозяин Норман Бейтс как забавный и трогательный чудак. Не особенно боясь обвинений в повторах и самоповторах Кинг использует ту же модель в рассказах "Дети кукурузы", "Сезон дождя", "Крауч-Энд", "На посошок", "Иерусалемс Лот" (в русском переводе "Поселение Иерусалим"), романах "Салемс Лот" ," Десперейшн" (в русских переводах: "Безнадега", "Отчаяние"). Данный список можно расширить, включив в него парный "Десперейшну" роман Регуляторы, а также книги, посвященные Дерри - город - место действия романов "Оно" и "Бессонница", упоминается более чем в десятке других произведений и Кастл Року - город - кинговский вариант Йокнопатоффы, ему посвящены романы "Мертвая зона","Куджо", "Темная половина", "Необходимые вещи","Игра Джеральльда", повести "Труп","Солнечный пес", рассказы "Кратчайший путь для Фелии Тодд","Нона","Дом на повороте", он упоминается во множестве других произведений, что создает обширное интертекстуальное поле, о чем стоит поговорить отдельно). Хотя протагонистами этих произведений являются не призжие, а местные жители, безоблачная атмосфера, создаваемая во вступлении, прямо противополжна дальнейшему содержанию, что вполне соответствует модели "пряничного города":

"Лето в Уэнтуорте, штат Огайо, какое это чудо, здесь, на тополиной улице, которая прорезает эту легендарную, хотя уже увядшую Американскую мечту, с запахом хот-догов в воздухе и бумажками от использованных Четвертого июля петард, еще валяющимися в водосточных канавах. Огайо, земля аккуратно постриженных садовых лужаек и ухоженных цветочных клумб, королевство Огайо, где подростки носят бейсбольные кепки козырьком кверху и полосатые рубашки поверх мешковатых шорт..." (Кинг Стивен. Регуляторы. М: ООО "Издательство АСТ-ЛТД", 1997. с 12)

Рутинное, лишенное новостей, равновесие Касл Рока в "Необходимых вещах" неустойчиво и не выдерживает малейшей провокации, имея в качестве вытесняемого в подсознание субстрата невроз, тотальную напряженность, готовую в любой момент вылится в насилие: оказывается во всех связях кастлрокского общества есть семена разлада, используя которые Абсолютное Зло - Дьявол в лице Лиленда Гаунта может устроить ад на земле. Дело не в мистической составляющей романа, а в том, что ни один герой не безвинен, все являются психпатами, неважно кто уронил последнюю каплю. Декларированная же "нормальность" Дерри, не более, чем завеса, созданная равнодушием, фикция, морок, покрывало Майи, сквозь которое лезет потусторонняя нечисть с уголовными наклонностями. Подлинная сущность Дерри - "Место для кормления животных" (Кинг Стивен. Оно. г. Жуковский: Кэдмен, 1993. тI, с 133).

Кроме того обоих авторов более чем привлекает описание невинного человека, которому приходится уходить от преследования, причем сам он, как правило, не понимает в чем дело. У Хичкока это "Жилец", Blacksmail (1929) - Шантаж, Murder (1929) - "Убийство", The thirty-nine steps (1935) - "39 шагов", Strangers on a train (1951) "Незнакомцы в поезде", I Confess (1952) - "Я исповедуюсь", The Wrong Man (1952) - "Не тот человек", North by Northwest (1959) - "К северу через северо-запад". У Кинга это Firestarter (1980) - "Воспламеняющая взглядом", The Dark Half (1989) - "Teмная половина", Rose Madder (1995) - "Роза Марена", Sometimes They Come Back - "Иногда они возвращаются", Quitters, Inc - Корпорация "Бросайте курить", Secret Window, Secret Garden - "Потаенное окно, потаенный сад", The Library Policeman - "Полицейский из библиотеки". Зачастую герои испытывают чувство страха, беззащитности перед властью, прежде всего силовыми структурами, а не только перед демоном или маньяком, или шпионом, в наитяжелейших же случаях ("З9 шагов", "Полицейский из библиотеки","Десперейшн") само зло "одевается в форму полицейского". Интересно сравнить их высказывания по этому поводу.
        Спору нет, такая фабула не является достоянием одних лишь Хичкока и Кинга, напротив, растиражирована в десятках тысяч разносортных произведений, и давно стала одним из основных атрибутов жанра триллер. Но подход к ней у Кинга и у Хичкока близок до идентичности, не только в творческом, но даже в личном плане, о чем можно сделать вывод, сравнивая следующие цитаты:

1. "Мне, должно быть, было лет пять. Отец отправил меня в полицию с запиской. Начальник участка прочел ее и запер меня в камеру со словами: "Вот как мы поступаем с нехорошими мальчиками". (Трюффо Франсуа. Кинематограф по Хичкоку. М.: Библиотека "Киноведческих записок", 1996. с 13)

2. "Именно тема обвинения невинного, как мне кажется, внушает зрителю ощущение опасности. К тому же ему легче отождествить себя с подобным персонажем, чем с настоящим преступником, скрывающимся от погони." (там же. с 25)

3. "Я, законопослушнейший гражданин, до смешного боюсь полиции... Подразумевается, что все они дураки, но в то же время подсознательно веришь: права власть, а не ты." (Интервью)

4. "Вы заметили, что у нас нет ни одного стоящего детектива, главным героем которого был бы полицейский? Мы им не верим, мы их просто боимся. Это чисто английская черта. Ну, а если она появится и у американцев, то в этом моя личная заслуга." (Интервью)

1. "Чего я боюсь? Того же чего и все: рака, ядерной катастрофы, старости, смерти, боюсь, что что-нибудь может случиться с детьми... И, разумеется, я боюсь стать жертвой ошибки полиции... Комплекс Миранды комплексом Миранды, на самом же деле в данный момент ты больше не пренадлежишь себе, а находишься во власти чужих людей..." (Интервью)

2. "Питер понимал, что не говорит, а тараторит, но ничего не мог с собой поделать. Такое повторялось при каждой встрече с копом: у него буквально начинался словесный понос, словно и вправду в багажнике лежал труп или похищенный ребенок." (Кинг Стивен. Безнадега. М.: ООО "Издательство АСТ-ЛТД", 1997. с 18)

3. "Я уверен, что полиция действует согласно принимаемой присяге. По-прежнему меня преследует ощущение, что я в любой помент могу случайно попасть в лапы бездушной бюрократической машины, которая методично сделает свое дело, разжевав меня до мелких кусочков, потому, что именно разжевывание людей является главным занятием машины." (Кинг Стивен. Темная половина. г. Жуковский: Кэдмен, с 66)

4. "Я мгновенно осознал, что они не собираются разговаривать со мной о чем-либо, они здесь лишь потому, что уверены в том, что я действительно что-то СДЕЛАЛ, и в самую первую секунду охватившего меня ужаса - "я не собираюсь пожимать вашу руку" - я был сам уверен, что я что-то СДЕЛАЛ..." (там же. с 67)